(Две статьи для Мандельштамовской энциклопедии)

АДУЕВ (наст. фам. Рабинович) Николай Альфредович (3.9.1895, С.-Петербург – 11.4.1950, Москва) – писатель. В ряде биографических справок сообщается, что А. учился в Тенишевском училище. Сам А. в «Автобиографии» это училище не упомянул и указал, что окончил в 1913 частную петербургскую гимназию С.А. Столбцова. В 1914–16 учился на юридическом факультете Петроградского университета. Автор гимна рос. скаутов «Будь готов!». Был освобожден от призыва в армию по состоянию здоровья, «но в <19>16 году оставил Университет и поехал на театр военных действий в качестве работника общественной организации по устройству беженцев, и работал в городах Полоцке и Двинске». В Двинске после Февральской революции 1917 «работал начальником 3-го отделения милиции, а с мая по август 1917 года – там же, начальником отделения угрозыска по борьбе со спекуляцией продовольствием». В конце 1917 переехал в Москву. В 1918–19 руководил коммуной «Знание и труд», в которой воспитывались дети участников октябрьского переворота 1917. В 1921 «перешел исключительно к писательской деятельности» (цитаты приводятся по: Адуев Н.А. Автобиография // РГАЛИ. Ф. 1847. Оп. 1. Ед. хр. 188. Л. 5). Автор либретто (вместе с А.М. Арго) оперетты «Жирофле-Жирофля» (Камерный театр, 1922). Участвовал в создании Театра революционной сатиры (Теревсат), «живой газеты» «Синяя блуза». С 1923 печатал стихи и фельетоны в журнале«Крокодил» и «Красный перец», в 1926–29 как поэт и фельетонист сотрудничал в «Рабочей газете» и «Пионерской правде», помещал стихотворные фельетоны в газете «Гудок». Автор «раешных представлений», сатирических куплетов, фельетонов, книг в стихах для детей, либретто музыкальных комедий.
В течение некоторого времени А. был женат на московской поэтессе Марианне Ямпольской (псевдоним М.Н. Яковлевой). В 1924 женился на художнице С.К. Вишневецкой, бывшей до этого женой брата Надежды Мандельштам, Е.Я. Хазина (в третьем браке – примерно с 1932 – Вишневецкая была замужем за писателем Вс.В. Вишневским).
В нач. 1920-х гг. А. участвовал в заседаниях объединения «Литературный особняк», которые посещал и Мандельштам. Позднее А. вспоминал об этом в стихотворении «Прощанье»: «Акмеисты, слегка пострадав от огня, / Производство ямба снова налаживали. / Как мокрица от сырости, завелся “Особняк” / (Каюсь публично – и я в него хаживал»).» (Бизнес: Сборник литературного центра конструктивистов. М., 1929. С. 92).
В нач. 1925 А. стал членом объединения «Лит. центр конструктивистов» (ЛЦК). В конце ноября 1927 А. и один из основателей и лидеров ЛЦК, поэт И.Л. Сельвинский, поселились в комнатах Осипа и Надежды Мандельштам в Лицее в Детском Селе (очевидно, с их разрешения), о чем свидетельствует открытка, которую А. отправил в Москву Вишневецкой (моск. почтовый штемпель на открытке: 30.XI.1927): «Только что прибыл в Детское. Устроились пока в квартире МАНДЕЛЬШТАМОВ» (РГАЛИ. Ф. 2441. Оп. 2. Ед.хр. 30. Л. 1). Мандельштамы жили в Детском Селе с ноября 1926 до весны 1928, но в описываемое время находились в Сухуме. В нач. дек. 1927 А. писал Вишневецкой: «Молим всех святых, чтобы Мандели не приехали 10го как обещали. У них дивно. Для работы каждого [имеются в виду А. и Сельвинский – Л.В.] огромная комната, едим вместе в первой, спим вместе во второй. Знакомых – ни души кроме поэта Спасского, телефонов нет. С утра гимнастика, обтирание и завтрак (нам прислуживает и готовит манделева “экономка”), затем с 11 до 4х работа» (РГАЛИ. Ф. 2441. Оп. 2. Ед. хр. 29. Л. 1. Авторские написание и пунктуация сохранены). Письмо датировано «Пятница, 1/XII». Как установил А.Г. Мец, датировка не совсем верна: 1.12.1927 пришлось не на пятницу, а на четверг. На письме имеется пометка (видимо, не почерком А.):
«1922». Но это явная ошибка, поскольку в письме упомянут Ю.Н. Тынянов, «автор Кюхли» (роман Тынянова «Кюхля» создавался в 1924–25) и говорится о подготовке к изданию сб. конструктивистов «Бизнес» (увидел свет в нач. 1929).
Осип и Надежда Мандельштам вернулись из Сухума не позднее 11.12.1927 [Мандельштам О.Э. ПССиП: В 3 т. Приложение. Летопись жизни и творчества. М., 2014. С. 323; Мец А.Г.Видгоф Л.М. Заметки к биографии О. Мандельштама (по архиву С.К. Вишневецкой) // Toronto Slavic Quarterly # 65, Summer 2018 – Academic Electronic Journalin Slavic Studies].
По свидетельству Н.И. Харджиева, познакомившегося с Мандельштамом осенью 1928 у Э.Г. Багрицкого, общение было продолжено у А.: «М[андельштам] приехал в Кунцево с Зенкевичем. Беседа была многочасовая, пили вино, сочиняли шуточные экспромты на мотив “Гаврилы”. Тогда же М[андельштам] предложил Багрицкому и Х[арджиеву] встретиться в Москве, у Адуева. Встреча состоялась» (Нерлер П. Первый старатель (Николай Харджиев) // Нерлер П. Con amore: Этюды о Мандельштаме. М., 2014. С. 674–675).
В январе 1929 А. встречался с Мандельштамами в Киеве. У Надежды был аппендицит, она готовилась к операции. О чрезмерном, с его точки зрения, беспокойстве Мандельштама по этому поводу А. писал Вишневецкой (см.: Мец А.Г.Видгоф Л.М. указ. соч.).
В письме от 12.5.1929 А. сообщал Вишневецкой об обвинениях Мандельштама в плагиате и о письме писателей в поддержку поэта: «Была ужасная история с О. Мандельштамом. Заславский написал против него фельетон, в котором вновь поднимает забытое горнфельдовское дело и называет его развязным халтурщиком. Первый к кому Осип Эм. обратился – был я. Он был в состоянии близком к самоубийству. И вот с помощью Олеши – мы собрались у Всеволода Иванова решить – как протестовать. Возмутительно было то обстоятельство что тот фельетон был помещен ни больше ни меньше как в нашей же ЛИТЕРАТУРНОЙ ГАЗЕТЕ, цель которой – помощь каждому писателю, а не его шельмование. И вот все собравшиеся (фамилии ты прочтешь в письме) [коллективное письмо писателей в поддержку О.М. опубл. в «Лит. газете» 13.5.1929 – Л.В.] поручили мне составить ответ, что я и сделал, причем мне страшно мешал сам Мандельштам, с истерикой пришедший ко мне с утра того дня, когда я должен был сдать письмо [А. и Вишневецкая жили тогда в Москве в Б. Спасоглинищевском пер., 9, кв. 17 – Л.В.]. Потом была еще борьба ибо редакция чтобы обелить себя – решила дать ответить тут же Заславскому, предоставляя ему таким образом слово во второй раз и отдавая ему предпочтение перед нами, хозяевами газеты (она издается Федерацией) [Федерация объединений советских писателей, ФОСП – Л.В.]. Пришлось нажимать, спорить – в результате победа за нами. Прочти письмо, хорошо ли я написал. Все очень довольны, а я рад, что этот случай приобщил меня хотя бы и “формально” к лучшим именам в Союзе» (РГАЛИ. Ф. 2441. Оп. 2. Ед. хр. 30. Л. 24. Авторские написание и пунктуация сохранены).
21.5 и 10.6.1929 А. участвовал на стороне Мандельштама в заседаниях конфликтной комиссии ФОСП, разбиравшей «дело о плагиате» (о последнем заседании Д.И. Заславский сообщал в письме А.Г. Горнфельду 13.6.1929: «Конфликтная комиссия заседала в понедельник.
М-м, конечно, не явился. <…> Явились только трое или четверо писателей: Олеша, Зелинский, Пастернак, Адуев и еще, в какой-то мне непонятной роли, Грин, – фигура мрачная и загадочная» (РГАЛИ. Ф. 155. Оп.1. Ед. хр. 316. Л. 1).
Тем не менее позиция литераторов, выступивших против конкретных нападок Заславского, не представлялась Мандельштаму достаточно определенной в том, что касалось сути конфликта в деле о переводе «Тиля Уленшпигеля». В черновике «Открытого письма советским писателям» (нач. 1930) О.М. писал «о жалкой роли 15 писателей, тихонечко и “на всякий случай” отступившихся от этого чудовищного дела» (Мандельштам О.Э. ПССиП: В 3 т. Т. 3. СПб., 2017. С. 694; именно 15 подписей стоит под письмом в поддержку Мандельштама, опубликованном в «Лит. газете» 13.5.1929). Вероятно, это убеждение объясняет поведение Мандельштама в отношении А., о котором поэт сообщал жене в письме от 24.2.1930:
«Да, забыл: писателям не подаю руки: Асеев, Адуев, Лидин и др. [из перечисленных только А. поставил свою подпись под письмом в «Лит. газете» – Л.В.]. Асеев не обиделся. <…> Адуйка был неподражаем» (4. 134).
В нач. окт. 1936 А. был в Воронеже, где встречался с местными писателями. Сведений о его общении с Мандельштамом в это время не имеется.

УКШЕ Сусанна Альфонсовна (1.7.1885, с. Грабово Пензенского у. той же губ. – 17.2.1945, Алма-Ата), поэтесса, криминалист. Детство провела в Муроме, в 1905 окончила классич. гимназию, преподавала франц. и нем. языки. В дальнейшем изучала экономику на экономич. отделении Петерб. коммерч. курсов и юриспруденцию (окончила юридич. ф-т Высших жен. курсов Раева). В сферу ее интересов вошли уголовное право, уголовная социология и антропология. Знакомство с правоведом М.А. Рейснером привело к тому, что У. «сошлась весьма близко с его дочерью Ларисой…» (Алехина Е.В. «Мой путь был труден и жесток…» // Укше С.А. «Стихов серебряные звенья…». М., 2007. С. 7), давала ей и ее брату уроки иностр. языков. Возможно, У. была знакома с О.М. еще в дореволюц. время – Л.М. Рейснер входила в круг его общения, в 1916 О.М. печатался в журн. «Рудин», фактич. ред. к-рого была Л.М. Рейснер. Сама У. писала стихи и считала себя акмеисткой. Дружеские отношения связывали У. с поэтом А.К. Лозина-Лозинским. «То была, по всей видимости, ее большая и безответная любовь» (Алехина Е.В. Указ. соч. С. 9). Л. Рейснер в автобиографич. романе описала У. под именем «Козлик» [Рейснер Л.М. Автобиографический роман // Из истории советской литературы 1920–1930-х годов. (Литературное наследство. Т.93). М., 1983. С. 256–57]. В 1919–20 У. преподавала в сел.-хоз. школе на Валдае, в марте–июле 1920 была нач. библиотечной части Волжско-Каспийской воен. флотилии; «…пребывание С. Укше в Астрахани и Баку весной 1920 года… скорее всего, было связано с Ларисой Рейснер» (Алехина Е.В. Указ. соч. С. 8), к-рая в это время занималась культурно-просветит. работой среди матросов флотилии. С июля 1920 У. жила в Москве. В 1923 создан моск. кабинет по изучению личности преступника и преступности, а в 1925 на его основе – Гос. ин-т по изучению преступности и преступника (ГИИП), в работе к-рого У. активно участвовала, опубликовала ряд своих работ: Убийцы // Преступный мир Москвы. М., 1924; Детство и семейный быт растратчиков // Растраты и растратчики М., 1926; Женщины – корыстные убийцы // Проблемы преступности. Вып.1. М.; Л., 1926; Уголовно-правовые вопросы в германском Рейхстаге в 1925–1926 гг. // Проблемы преступности. Вып. 2. М.; Л., 1927 и др.
Работу криминалиста У. сочетала с лит. занятиями. Она участвовала в заседаниях объединения «Лит. особняк», к-рые посещал и Мандельштам (в 1922 У. не раз читала там свои стихи), переводила на рус. яз. стихи О. Туманяна, Петрарки, Данте и др. поэтов. При жизни У. были опубл. всего девять ее стихов «в небольших коллективных поэтических сборниках 1920-х голов…» (Алехина Е.В. Указ. соч. С. 5). По свидетельству У., в 1923 образовалась группа моск. поэтов-акмеистов (среди ее участников она называла Н.Н. Минаева, М.Н. Ямпольскую, Н.З. Пресман, М.А. Тарловского, Д.С. Усова, М.А. Зенкевича). В 1927 У. давала показания в связи с арестом Л.В. Кирьяковой, на квартире к-рой собирался лит. кружок «Зеленая лампа». У. была членом этого кружка; 12.3.1927 она читала в «Зеленой лампе» свое стих. памяти Н.С. Гумилева, – «Здравствуй, ветер, вольный и холодный…» – о чем ее тоже допрашивали (по словам У., она читала эти стихи и на собрании «Лит. особняка»). На допросе У. сообщила: «Хотели мы пригласить в руководители кого-нибудь из основоположителей… [так в тексте – Л.В.] акмеизма: приглашали Мандельштама, но он отказался: пригласили Зенкевича. Он согласился бывать, но руководящей роли не играл и на наших собраниях бывал очень редко…» (Виноградов В. «Зеленая лампа». Продолжение темы «Михаил Булгаков и чекисты» // Независимая газета. 1994. № 74 (750). 20 апр. С. 5). Отказ Мандельштама «возглавить» моск. акмеистов можно более определенно датировать благодаря письму Е.А. Рейснер. Мать Л.М. Рейснер писала 28.12.1922 дочери в Кабул (речь идет квартире Мандельштама в «Доме Герцена» – Тверской бул., 25): «Стук в дверь. М<андельштам> выскакивает, оказывается – пришла Суза от имени “Акмеистов-москвичей” с просьбой М<андельштаму> руководить ими… “Никаких акмеистов-москвичей нету, были и вышли питерские акмеисты, прощайте”. Суза ушла…» (Цит. по: Богомолов Н.А. К изучению литературной жизни 1920-х годов // Седьмые Тыняновские чтения. Материалы для обсуждения. Рига; М., 1995–96. С. 293).
ГИИП располагался в быв. Ивановском жен. монастыре (ныне ул. Забелина, 2/4); в 1927 в распоряжение ин-та передана находившаяся там же тюрьма для создания на её основе экспериментального пенитенциарного отделения (существовало в 1927–31). Жила У. (во всяком случае, с 1927) рядом с местом своей работы (Старосадский пер., 4, кв. 11) Эти обстоятельства позволяют высказать предположение о возможных встречах У. с Мандельштамом, к-рый в кон. 1920-х и в 1930-е гг. нередко бывал и жил в доме напротив быв. Ивановского монастыря у своего брата А.Э. Мандельштама (Старосадский пер., 10, кв. 3). Соч.: «Стихов серебряные звенья…». М., 2007.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

Страницы истории и очерки о научных школах Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации. 4 изд. М., 2015.