Бывают крылья у художников,
Портных и железнодорожников,
Но лишь художники открыли,
Как прорастают эти крылья…
Геннадий Шпаликов

Избранное в качестве эпиграфа стихотворение завершают строки:

… А прорастают они так:
Из ничего, из ниоткуда,
Нет объяснения у чуда,
И я на это не мастак.

Шпаликов-поэт, как всегда, «головокружительно лаконичен» («формула» лирического дара Пушкина, «выведенная» Ахматовой), точен и душевно целомудрен, когда речь заходит о чуде и тайне творчества. Таким «чудом» представляются нам публикуемые ниже два текста, принадлежащие перу 14-летней Дианы Прокòпив – ученицы 9-го класса Александрийской гимназии г. Киева.
Первый из них – эссе «Что такое мечта?» – замечателен не только композиционной стройностью, законченностью художественной формы и тем форсированным ритмико-синтаксическим единством, которое свойственно скорее поэзии. В сочинении о мечте заложен глубокий философский смысл, обнаруживающий себя в сопряжениях предметного и интеллектуального планов, в ярком образном сочетании вещественного и невещественного, материального и духовного – в самом нарастающем ритме художественной мысли, стремящейся определить природу мечты на человеческом языке и с самого начала отдающей себе ясный отчёт в том, что это невозможно, что, как сказано у апостола Павла, «тайна сия велика есть». Мечта у Дианы Прокопив – это «кофе», «книга», «музыка», «стихи», «объятия», «разговоры», «посиделки в кафе», «кот, пушистый, мягкий, урчащий», «вечер на крыше», «записка, написанная от руки, немного помятая», «выходной, неожиданный, короткий, посреди рабочей недели», «свой уголок», «своё дело», «сцена со множеством огней», «вдохновение», «уверенность», «уют», наконец, «счастье»…
Здесь вспоминается поздний Пастернак:

О, если бы я только мог
Хотя отчасти,
Я написал бы восемь строк
О свойствах страсти.

О беззаконьях, о грехах,
Бегах, погонях,
Нечаянностях впопыхах,
Локтях, ладонях.

Я вывел бы её закон,
Её начало,
И повторял её имён
Инициалы.

«О, если бы я только мог…» – великий поэт, один из самых великих в мире, говорит о том, что он не в силах определить страсть, «вывести её закон, её начало»… Так же и с мечтой – кому под силу определить её «закон», её «начало»?.. И самое замечательное, что юный автор это сознаёт, но сознание невозможности не отменяет творческого поиска и страстного душевного порыва «дойти до самой сути». О «свойствах» такого порыва, такой «страсти» юного дарования можно говорить, лишь повторяя слова уже цитированного поэта:

Нет объяснения у чуда,
И я на это не мастак…

Второй текст, названный «Тысяча журавлей» и напоминающий о ставшей известной на весь мир печальной истории японской девочки Садако Сасаки, умершей от лейкемии через десять лет после ядерной бомбардировки Хиросимы, – по сути, о том же – о мечте. О верности любимому делу, творческому дару и внутреннему призванию, которое необходимо исполнить вопреки всем внешним препятствиям. «Дарование есть поручение» – в этих проникновенных словах выдающего русского поэта, современника Пушкина, Евгения Баратынского, на наш взгляд, выражен экзистенциальный пафос представляемых на суд читателя текстов юного талантливого автора, несмотря на нежный возраст, знающего, как «прорастить крылья» и «не терять мечту», и счастливого в этом своём вполне взрослом знании.

Диана Прокòпив, ученица
Что такое мечта?

Это что-то, что может меняться, а может годами оставаться неизменным. Это что-то, что может быть маленьким, а может быть огромным. Это что-то, что есть всегда или что можно всегда найти. За мечту невозможно отдать жизнь. Мечта – это и есть жизнь.
Мечта – это кофе. Крепкий, утренний, с приятной горечью, с таким же горьким черным шоколадом с орешками. Должно же быть что-то горькое в сладкой жизни, но такое же вкусное.
Мечта – это книга. Бумажная, со множеством страниц и продолжением. Книга, которую можно написать самому и которая будет кому-то интересна.
Мечта – это музыка. Тихая, громкая, камерная, которая способна улучшить или просто изменить настроение. Музыка, которую ты тоже можешь написать сам, и которую кто-то захочет слушать.
Мечта – это стихи. Душевные, искренние, вызывающие эмоции. Стихи, которые кто-то попросит прочесть дважды.
Мечта – это объятия. Длиною в вечность, из которых не хочется, да и не нужно вылезать. Объятия, которые греют в холода.
Мечта – это разговоры. Тихие, ночью, пока все спят, которые никто не слышит и о которых вряд ли кто-то узнает. Разговоры так поздно, что на утро они кажутся сном и невозможно вспомнить и половины деталей.
Мечта – это посиделки в кафе. С приятным человеком, после тяжелого дня или на выходных, когда можно поделиться чем угодно и выпить чего-то горячего. Посиделки в кафе, когда в ходе диалога исчезают окружащие люди.
Мечта – это кот. Пушистый, мягкий, урчащий, который любит сидеть на коленях и будить по утрам. Кот, на которого ни у кого нет аллергии.
Мечта – это вечер на крыше. Теплый, летний, с чаем в термосах, который затягивается до ночи и перетекает во встречу рассвета. Вечер, который освещают звёзды, и после которого вспоминаешь, что боишься высоты.
Мечта – это записка. Написанная от руки, немного помятая, исписанная знакомым почерком. Записка, хранящая в себе чувства, которые нельзя высказать.
Мечта – это выходной. Неожиданный, короткий, посреди тяжелой рабочей недели. Выходной, который можно провести в своё удовольствие, с собой или близкими.
Мечта – это свой уголок. Личный, небольшой, с шерстяным пледом, множеством книг и блокнотов, с гитарой. Уголок, в котором тихо играет джаз и есть рядом кто-то.
Мечта – это своё дело. Любимое, приятное, которое приносит пользу и развивает, которым можно зарабатывать на жизнь и которое нужно другим людям. Дело, которое доставляет удовольствие.
Мечта – это сцена. Большая, со множеством огней, перед которой находится огромная толпа людей и на которой играют хорошую музыку. Сцена, которая в этот вечер становится твоей – и не в последний раз.
Мечта – это вдохновение. Внезапное, резкое, которое невозможно упустить. Вдохновение, которым можно с кем-то поделиться и тем самым удвоить.
Мечта – это уверенность. Абсолютная, постоянная уверенность в завтрашнем дне. Уверенность, которая никогда не исчезнет.
Мечта – это уют. Тёплый, комфортный, который никто не в состоянии отобрать. Уют, в который можно забрать кого-то.
Мечта – это счастье. Неуловимое, которое ты не в состоянии запечатлеть на фотографиях – только в памяти. К сожалению, его редко замечают, когда гонятся за деньгами, карьерой и людьми.
Счастье – это отсутствие холодного одиночества. Счастье – это отсутствие давящей тишины. Счастье – это отсутствие гнетущей депрессии.
Счастье – это не терять мечту.

Тысяча журавлей

В детстве она верила в легенду о тысяче бумажных журавликов, которые способны исполнить любое желание. Девушка росла, а журавлики оставались вместе с ней. Она пыталась от них избавиться, но разве можно убежать от того, что умеет летать?
Пальцы аккуратно согнули лист, прижимая один из краёв к противоположной стороне и образуя квадрат. Разгладить сгиб. Бумага для оригами закончилась, но А4 подойдет. Она не хотела брать ножницы, зная, что может порезаться, поэтому предельно аккуратно разорвала бумагу по линии.
«А если оставшуюся полоску разделить на квадраты? Из ненужного клочка может вылететь целый журавлиный клин…»
Мысли отрастили крылья и улетели журавликами куда-то в воспоминания о прошлом.

Просторная, светлая комната, которую заполняет теплый летний ветер, возле кровати стоит на подставке маленькая гитара, тихо звучит какая-то песня «The Beatles». Маленькая девочка в цветочном платьице пытается прыгнуть как можно выше, чтобы коснуться потолка. В руках у неё маленький, нескладный бумажный журавлик, зато сложенный ею без помощи родителей. В комнату входит мужчина; он улыбается, наблюдая за упорными попытками дочки достать потолок. Затем он подхватывает её и сажает себе на шею.
 – Проверь, не отклеился ли скотч, – говорит он, внимательно следя за движениями девочки, но позволяя ей все сделать самостоятельно. – Мы ведь не хотим, чтобы журавлик упал, верно?
 – Пап, как он может упасть? У него же есть крылья.
 – Конечно, ты абсолютно права.
Отец опускает дочку, они вместе ложатся на пол и смотрят на журавлика. Приклеенный к лампе, он качается на полупрозрачной леске и создается впечатление, будто он действительно в полёте.
 – Твой первый журавлик, – он приобнимает её за плечи. – Тебе осталось всего девятьсот девяносто девять. И тогда любое твоё желание исполнится.
 – Я хочу кошку…И мороженое.
 – Котёнок, это желание и я осуществить могу, – отвечает отец, засмеявшись. – Я уверен, ты поймёшь, что загадать, когда сделаешь последнего.

Свернуть квадрат пополам с обеих сторон, потом по обеим диагоналям – всё практически на автомате. Раньше сложить квадрат в маленький ромб занимало у неё минут пять, она всегда путала линии сгиба, сейчас же это не заняло и пяти секунд.
«Забавно, похоже на летучего змея… Летучие змеи – недоделанные журавлики, именно из-за отсутствия крыльев они не могут летать без ветра и веревки».

Вещи разбросаны по полу вперемешку с учебниками и тетрадями. Девочка аккуратно перешагивает к стулу в центре комнаты, чтобы добраться к лампе и повесить журавлика. Ему одному повезло украшать потолок, ведь остальных она сняла сразу после того, как одноклассница назвала их «немодными».
 – Пап, ты не мог бы мне помочь? – зовет она отца.
 – Ты уже сделала уроки? Завтра у тебя контрольная работа по алгебре, оставь своих журавликов.
Поникнув, девочка кое-как приклеила маленькую птицу и нехотя вернулась к домашнему заданию. Ночью скотч отклеился – его сдул осенний ветер, залетевший в открытое окно. Журавлик упал, но в беспорядке его никто не увидел, и маленькую бумажную птицу засосал пылесос.

Она направила углы верхней части ромба к его середине и подогнула их так, чтобы они соприкасались со средней складкой. Перевернуть, повторить.
Она согнула верхний треугольник внутрь, затем расправила и свела внешние края бумаги к центру, разровняв. Снова перевернуть, повторить.
«Теперь похоже на алмаз. Он может превратиться либо в бриллиант, либо в журавлика…»

В классе все уткнулись носами в тетради, слышен лишь скрип ручек, тихое сопение и шелест бумаги.
 – Хочу напомнить, что это – районная олимпиада, никаких посторонних звуков, – сухо бросает пожилая женщина, сидящая за учительским столом, и решает пройти между партами. Если вам за пятьдесят, вы работаете в школе и не любите свою работу, может быть, мечтая о карьере актрисы или примы балета, то мечта подпортить настроение ученику, особенно незнакомому, – единственная ваша забава. Но, не заметив нарушителей, она останавливает взгляд на девочке, которой ранее сделала замечание по поводу распущенных волос. Теперь та была с пучком на голове, закрепленным карандашом, и сгибала лист бумаги, создавая не слишком громкий, но всё же лишний шум. И учительница быстро направляется к ней.
 – Вы уже закончили свою работу? – спрашивает она, наклонившись над партой ученицы.
 – Да, – отвечает девочка и закашливается. Она простудилась, сидя у открытого окна зимой. – Простите.
 – А это что? – учительница указывает на фигурку с недоделанными крыльями под пальцами девочки, и та подбирает её ближе к себе. Бумажное тельце птички исписано мелким почерком, и преподавательница это замечает.
 – Журавлик…
 – Вы знаете, что запрещено выносить из класса даже черновики сочинения? Они должны находиться в администрации, на листе ведь штамп!
 – Простите, но это ведь не сочинение…
 – Что тогда? Может, ещё скажете, что это не ваше? – девочка в ответ лишь густо краснеет, не зная, что сказать. – Если это не сочинение, не ваше и здесь стоит штамп, то я имею право конфисковать.
Было у неё право или нет – об этом девочка подумала слишком поздно.
Журавлик не был виноват, что на его крыльях был записан текст её первой песни. Но, не услышав должного ответа, эти крылья оторвала учительница, и, вместо пения, журавль испустил предсмертный крик. И упал в мусорное ведро.

Согнула внешние края «алмаза» к середине, согнула правую складку к левой.
«Будто перелистнуть страницу книги. Каждый журавлик – отдельная история».
Перевернуть фигуру, повторить предыдущий шаг.

– Ты не успеваешь. Мы решили, тебе стоит оставить музыку.
 – Да, конечно, я понимаю.
Она убирает в комнате, пытаясь избавиться от тяжелых мыслей. Третий раз за вечер.Машинально вытирает слёзы тряпкой для мытья окон; глаза больно щиплет, она швыряет тряпку, случайно попадая в кошку. Переставляет книги, складывает ещё ровнее одежду и чувствует, как по её телу проходит дрожь. Слёзы сами катятся по щекам, она опускается и сворачивается на полу, поджимая колени к подбородку. В квартире никого – можно покричать. Пытается успокоиться, восстановить дыхание, кусает губы. Находит в себе силы встать, подходит к стенам и срывает с них плакаты с рок-группами. А затем останавливается в центре комнаты и ежится от холодного весеннего ветра – так и не избавилась от привычки не закрывать окна. Она приподнимается на носочки и дергает за нитку последнего журавлика, висящего на лампе. Белая птичка падает, на ней появляются красные пятна.
Она не понимает, почему нелюбимые занятия важнее, чем её мечта, и думает, что никогда этого не поймёт. Слишком много всего. Она не хочет никого видеть, тем более глупых журавликов.

Все её мысли зациклились на песне, а пальцы самовольно согнули голову и хвост. Кончиками ногтей она сложила клюв. А затем самое любимое – крылья. Она всегда придавала им особое значение, стараясь их согнуть как можно точнее.
«Возможно, если я найду правильный угол сгиба крыльев, то он сможет полететь…»
Но журавлик только наклонился вбок, утратив равновесие.
Она вздохнула и поджала губы. Посмотрела на заживающие шрамы на руках, на плакаты, что вернулись на стены. Открыла тумбочку в столе, из которой на неё смотрело множество бумажных журавликов.
Девушка отрезала полупрозрачную леску, откусила кусочек скотча и ногой пододвинула стул на средину комнаты, поднялась на него и прикрепила журавлика.
– Тысяча… – девушка спустилась, придвинула стул к столу и легла на пол, рассматривая парящую вокруг лампы фигурку птицы. Она снова улыбалась, и гитара, как и прежде, стояла на подставке у кровати.
– Я хочу заниматься любимым делом. Зарабатывать им. Жить им. Хочу… летать благодаря ему. И я буду.
Девушка встала, взяла со стола телефон и вышла из комнаты, попутно набирая номер.
– Да, репетиция будет через час, я уже выезжаю. И… Сходим потом на мне мороженое с кофе? До встречи, люблю тебя.

Журавлик встряхнул крыльями и вылетел в открытое окно.