Теряю фокус, теряю целость,
Я никуда от себя не делась,
И ты не смог проломиться через
Мои засады и блокпосты,
И я мотаю четвёртый круг, и
Мой новострой так эффектно рухнул,
Я плачу на уцелевшей кухне,
И утешаешь меня не ты.

Не ты, по правде, вообще никто не
Водит пальцами по ладони,
Все одиночки, наверно, кроме
Тех, кто не хочет идти вперёд,
Я отделила зерно от плевел,
Я получила четвёртый левел,
В окне без стёкол я вижу цели,
Я вижу цели, иду на взлёт.

Теряю фокус, и это карма,
Ложусь к пяти, просыпаюсь рано,
А с лета не заживают раны,
И всё, что было, живёт во мне:
Тоска в апреле, оргазмы в мае –
Я всё старательно забываю,
И каждый день я теперь другая,
И получаю теперь вдвойне.

Геометрическая прогрессия,
Живу печально и дохну весело,
Из сердца фарш, из эмоций месиво,
Это радуга, это ад,
До сумасшествия перевёрнуты
Три куба-либре, четыре комнаты,
Я буду той, кем меня запомнишь ты,
И никогда не вернусь назад.

Мой город умер перед Рождеством

Мой город умер перед Рождеством, посланники продали свои крылья, мои молитвы сорванным мостом ушли под воду. Господи, а был ли тот мальчик, что разбил мои полки, сорвал щиты и разметал границы? Он смелый был, он мог кормить с руки степного волка, он любил зарницы, и горький дым туманов, и дожди, и пыль дорог, и леденящий ветер, и запахи грозы, и полный штиль, и всё, что находил на этом свете, и, может быть, на том он точно так же будет вдохновлён и очарован… Он был, я знаю, он оставил знак, верни его мне, Господи, и снова пускай он дышит в метре от меня, пускай он смотрит сквозь сплошные стены, я так хочу почувствовать, понять, смелее, Боже, назови мне цену, я всё отдам, ты только пожелай, я знаю, ты же можешь, ты всесилен, верни его, и мне не нужен рай, будь он хоть в миллионы раз красивей и красочнее всех земных садов… Я всё смогу, не отступлю, не рухну, знать только б, что в одном из городов мой мальчик курит у окна на кухне…

Пенелопа

Ты там лежишь, а я уже иду,
Штакетники сбивая на ходу
И как сортир используя окопы.
Скажи, любимый, мне ль теперь не знать,
Что есть война, эх, Бога душу мать,
Да мне ли сесть за дело Пенелопы?!

Свои стихи в обоймы зарядив,
Всеобщий нахер шлю корпоратив
И выхожу на спутанные тропы.
Так выживать меня учил солдат,
Он был контужен и слегка поддат,
Но перелил мне свой военный опыт.

Ты там лежишь и ждёшь сестру и мать,
Но я иду тебя не врачевать,
Для нас обоих это бесполезно,
Таких, как мы, война/любовь сдаёт
На переплавку в новый самолёт,
На два крыла из лёгкого железа.

Ты там лежишь, нанизанный на боль,
И плащ-палатка впитывает соль
Твоих кроваво-красных океанов.
А я иду и песенку пою:
«Держись, мой воин, я тебя люблю…»,
А больше нам с тобой не по карману.

А больше нам с тобой не по плечу,
И ты хрипишь: «Я так тебя хочу»,
И так смущённо прикрываешь раны.
Я здесь, родной, я всех дорог сильней,
И эту жижу предпоследних дней
Мы будем пить из одного стакана.