<< Вернуться к содержанию

* * *

Не скажу, как узнал –
Потому, что не в силах
ответить.
Загрустилось тогда…
А скорей всего
просто февраль.
Вот живёт у меня
под окошком на небе
и светит
самый добрый на свете…
Ниже неба
и ржавой железки фонарь.
Он шагает
по небу
коротким
подветренным шагом.
Изгибается,
вьётся –
вдруг в ветках кленовых
замрёт.
Или сонным,
озябшим,
заброшенным
в облако магом
лижет с крыши
соседской
резвящийся снежный
народ.
Так умеют
шалить и смеяться
весёлые добрые
дети,
и, играя светить,
на пыхтящий серьёзный
дымарь…
Я люблю, милая,
знай.
А под окнами
светит
самый добрый
на свете –
ниже неба
и ржавой железки
фонарь.

* * *

под вечер соберутся старики
и тонко погоняют умняки
о том что свет начало всех начал
о том что мир вконец ожесточал
и о том что падлючие пудели
всё что только могли расфастфудили
что меняются рифмами кровь и морковь
что ушло навсегда время вольных стрелков
что пошла жизь-держись-получай-не-проси
подневольным стрелкам только цель подноси
что наш мир не подарок
а в мире война
но за дымом цигарок
она не видна
под пьяный говорок как под дымок с иконы
припомню ту которую припомню
разгаданный ответ на вечные вопросы
которого давно по жизни не ищу
мелодия была: «дымок от папиросы»
её я не виню но не прощу

* * *

Игорю Лапинскому 

В родном краю, в стране другой,
где всё осталось лёгким дымом,
щенками были мы с тобой
весёлыми и озорными.
Хоть бал пока что не закончен,
но крутит годы по вискам
полузнакомых незнакомцев
давно ушедших наших мам.
Ведь рельсов стук, ведь бой часов
создал весёлых старых псов…
Хоть старый пёс не тонет в борозде…
Но тень при нём, как шляпка при гвозде.
В годах, как в горах, эхо
всегда пребывает в тени…
И всё таки… Да ради смеха!…
Тяни, паучок,… тяни.