Если бы вдруг возник вопрос: – Нравится ли мне жить в туннеле? – вряд ли я смог бы определённо ответить на него.

– А вам нравится жить там, где вы живёте?

Те, кого мучает данная тема, мечутся по миру в поисках места, где им было бы хорошо, но редко его находят. Да, возможно частичное утешение – спорить не берусь, либо улучшение какой-либо сферы жизни, но найти место, где есть возможность ощутить полный комфорт «на все сто!» – невероятно трудно.

Зная это, я жил своей спокойной жизнью, не задумываясь над этими вопросами, пока не встретил…

Вы замечали невысокие дверцы в стенах туннелей, проносясь с бешеной скоростью мимо них на машине или автобусе рядом с узенькими тротуарами? Скорее всего, вы считали эти дверцы входом в служебные помещения, и, видимо, никогда не задумывались, что там может кто-нибудь жить…

Вы, конечно, правы! Но на самом деле это целый отдельный мир – нас, живущих в несметном количестве горных туннелей. Нас, заменивших давно исчезнувшее на земле племя горных гномов. Правда, мы ничего не производим, не вкапываемся в глубины гор в поисках руды, не добываем драгоценности и т.д. Мы просто живём в этих местах, наблюдая за порядком на своих отрезках дорог.

У меня здесь, в «моем туннеле», есть несколько соседей, с которыми можно перекинуться словом, если вдруг станет грустно, либо просто зайти на чай или что-нибудь покрепче. На моей стороне живёт пожилая пара, а у последней двери, которая давно пустовала, недавно появилась молодая очень серьёзная женщина: она ходит с постоянно задумчивым видом и здоровается едва заметным кивком, будто остерегаясь потерять что-то очень важное, видимо, находящееся на её голове.

На противоположной же стороне справа, давно, за много времени до меня поселилась СС – Сумасшедшая Старушка, с которой мы часто ведём длинные беседы и пьём чай. Старушка очень любит гостей, но ввиду её странностей пожилая пара перестала заходить к ней в последнее время, и только я один остался  верным посетителем чайных церемоний.

Живёт справа! Я сейчас сказал «справа», но это просто давняя привычка! Тут в туннеле такие слова, как «право-лево», «день-ночь», времена года и, главное, само время – не имеют никакого значения. Это там, снаружи… Но как это бывает снаружи, я уже за ненадобностью забыл.

Что ещё вам рассказать о нашей жизни? Наш туннель очень длинный, и каждый отвечает за участок дороги от своей двери до двери соседа, хотя этого нам никто никогда не поручал.

Здесь часто появляются люди в униформах: они приходят небольшими группками, переговариваясь негромкими голосами, и так же тихо исчезают в сумрачном свете, проверив щитовые и прочие неотъемлемые атрибуты освещения, которые расположены за дверью у каждого из нас. Удивительно, но дальше прихожей, в которой кроме рубильников хранятся и другие различные инструменты, они никогда не заходят, будто вообще не замечая нашего присутствия…

Жизнь в сумеречном свете плывёт спокойно и размеренно, мимо непрерывным потоком несутся машины, создавая иллюзию вечного существования…

В тот момент, когда Мирра ворвалась в мою жизнь, я собирался идти пить чай к СС – Сумасшедшей Старушке. Чем она занималась всё своё время, и чем жила, я точно не знал. Возможно, что-то писала, я видел много разбросанных бумаг и множество всевозможных ручек. Возможно, читала – у неё было много книг… А может быть, она вязала что-нибудь, например, тёплые носки и длинные шарфы, из тёмно-серой пушистой пряжи, мотки которой висели в её жилище везде, где только было возможно, и грудами валялись по всему занимаемому ею пространству, хотя со спицами или крючком для вязания я ещё ни разу её не видел.

– Зачем тебе такое количество ниток? – поинтересовался как-то вскользь. Мне не было дела до её занятий, в конце концов, каждый из нас проводил время по-своему, но пряжа, валяющаяся везде, уже не давала мне дышать, с каждым глотком чая попадая в горло.

Старушка, ехидно улыбнувшись, ловко перевела разговор на другую тему. Она любила «делать вид». Любила делать вид, что вяжет, что ужасно занята, что знает и умеет что-то такое необыкновенно таинственное, о чём мы тут, случайно рядом с ней живущие, не имеем ни малейшего понятия и более того – мешаем доводить её великие мысли и идеи до совершенства, вторгаясь не вовремя на её территорию.

Но это была её жизнь и право, хотя подчиняться такому распорядку и положению вещей вряд ли кто-нибудь согласился бы. Видимо, поэтому в данный период её жизни я и остался в единичном варианте.

Пройдя уже небольшой отрезок тротуара и собираясь перейти на противоположную сторону, где жила СС, я услышал страшный скрежет и понял, что с пролетевшей навстречу на бешеной скорости машиной дымчато-серебристого цвета что-то случилось.

Обернувшись, я увидел, что она резко затормозила у моей двери: переднее колесо её отлетело в сторону, и машина чудом не врезалась в стену туннеля. Оставив мысли о чае и времени в обществе Сумасшедшей Старушки, я не раздумывая бросился на помощь.

Толкая изнутри искореженную, прижатую к тротуару дверцу, из груды металла пыталась выбраться женщина. Я помог ей открыть то, что осталось от разбитой дверцы, и протянул руку.

Когда она вышла, мне показалось, что в туннеле стало вдвое светлее: лампочки, до этого тускло горящие, заискрились, словно прожектора, осветив высокую, немного угловатую фигуру, длинные шёлковые волосы зеленовато-русого цвета и удивительные глаза, напомнившие мне что-то далёкое и забытое из жизни до туннеля.

– Вы в порядке? Хотите чаю? Я живу тут, за этой дверью, – робко предложил я. С этой минуты мне резко перехотелось идти к СС.

– Чаю? – удивлённо покосилась она в мою сторону, терзая мобильный телефон. – Да, спасибо! Ведь я вас даже не поблагодарила за помощь! – И, покачав головой, задумчиво пробормотала: – Разве здесь можно жить? А от чаю не откажусь. Ещё раз благодарю вас.

Она долго разглядывала моё пространство, с удивлением обронив:

– А у Вас уютно… Давно вы здесь? – обвела взглядом жилище.

– Не помню…

– Не помните? А как вы здесь оказались?

– После войны.

– После какой войны? – не отставала она.

– Не помню… Какая разница… Война есть война. Чем они отличаются друг от друга? Только более совершенной техникой и более изощрённым способом уничтожения людей?

– Вы правы… – помолчав, согласно кивнула головой женщина. – А дальше что?

– Дальше авария в этом туннеле… Но это было ничто в сравнении с тем, что видел и пережил там… Там, где нет ни дня, ни ночи, где небо смешивается с землёй, где всё пространство наполнено вселенским ужасом, которому нет имени, злобой отчаяния и бесконечной болью… Там, где мы разговариваем на таком языке, который заставляет содрогнуться мирных людей. Там, где одного за другим теряешь друзей и, постепенно тупея, тоже становишься машиной для убийства, уничтожая людей и терзая ни в чём не повинную бедную землю…

Когда это произошло со мной, я имею в виду аварию, – я просто вышел из машины, пошёл по туннелю и, увидев эту дверь, толкнул её. С тех пор я живу здесь…

– Вас никто не искал? А машина, ведь вы оставили её на месте?

– Машина взорвалась…

Она допила чай и печально смотрела в сторону, остановив взгляд на одной из моих любимых книг. Не знаю, о чём она думала, так пристально вглядываясь в рисунок на обложке.

Не став искать причину своей откровенности, я рассказал ей о жизни в туннеле: о своих соседях, включая СС, которая, возможно, уже не раз подогревала чайник, ожидая моего визита; и о том, что горные дороги и туннели – это свой особый мир, через ходы и пещеры которого можно пробраться довольно далеко, и найти кого-нибудь нового, если хочешь пообщаться с кем-нибудь, кто живёт в других таких же местах. Рассказывал о чудесах этого мира: о скалах, пропастях, подземных гротах-городах, созданных без вмешательства и присутствия людей, о подземных реках и удивительных пещерных озёрах.

– На самом деле, нет проблемы найти путь к чему-то или кому-то, кого действительно хочешь видеть, – закончил я свой рассказ.

– Меня зовут Мирра,– просто сказала она и взяла меня за руку. – И я думаю, мы скоро увидимся, если вы не возражаете… Мне пора.

Действительно, за дверью раздался шум подъехавшей машины. Я провёл её до выхода, и Мирра ободряюще улыбнулась мне, зацепившись головой за перекладину низкой двери… Груды металла на прежнем месте уже не было.

Подумав, что пошло довольно много времени и СС меня уже не ждёт, я решил остаться дома. Привычные действия стали раздражать меня – я думал о Мирре. Новый человек, женщина, так внезапно ворвавшаяся в мою жизнь, занимала теперь большую часть моих мыслей.

– Кто она? Откуда и куда направлялась? Ведь о себе она так ничего и не рассказала, только задавала вопросы и слушала! – думал я.

А в нашем сумеречном мире время шло по-прежнему медленно. Мирра больше не появлялась, и я стал забывать о ней. Все так же, как и раньше, я следил за своим участком дороги, всё так же иногда заглядывал на чай к Сумасшедшей Старушке. И вдруг заметил, что с той происходит что-то странное. В её выходки, прежде казавшиеся наивно милыми и смешными, прокралось что-то злобное, в глазах, почему-то ставших крапчатыми, как перепелиные яйца, метались искры безумия, прячась за шальной улыбкой, и весь её облик, замотанный в тёмную пряжу, свисающую со всех сторон наподобие лохматых крыльев, стал приобретать черты нетопыря – летучей мыши!

Потом исчезла пожилая пара, долгое время жившая за соседней дверью. Мне ужасно не хватало наших частых встреч и разговоров на тротуаре. Приятно было видеть, как они, взявшись за руки, медленно бредут навстречу мне, о чём-то постоянно беседуя и осторожно поправляя, тёплые полосатые шали на плечах друг друга…

– О чём можно говорить, прожив так долго вместе? – думал я. – Ведь всё давным-давно переговорено! – Но они, видимо, до сих пор находили темы для обсуждения, а возможно, делились общими воспоминаниями… Как бы там ни было, но мне не хватало их, а моя серьёзная соседка вообще не вступала в контакт ни со мной, ни тем более с СС, осторожно обходя ту стороной, когда случайно встречала её в сумерках туннеля.

– Вижу, здесь гостей не ждут! – услышал внезапно звучный голос за спиной.

Мирра улыбалась, заняв весь проем моей, как я уже говорил, невысокой двери. Это было очень неожиданно, радостно и странно. Ведь я действительно перестал ждать её, давно не веря обещаниям.

– Очень была занята! – жизнерадостно сообщила она и, пригнувшись, прошла в жилище.

– А где же чай?

Я засуетился. Всё почему-то падало из рук и попадало не на свои места. Мирра с любопытством наблюдала за моими действиями. И когда я, наконец, пришел в нормальное состояние спросила:

 – Ты помнишь что-нибудь из своей жизни до туннеля, ну, кроме войны, конечно… Родителей, друзей, может быть? – дав этим понять, что не забывала о моём существовании.

– Очень смутно, как размытые образы. Помню, что были, а вот какие они… – нет. А почему ты об этом спрашиваешь?

– Значит, уже пора… – задумчиво обронила она.

– Что пора? О чём ты? – удивился я. Трудно было понять эту женщину.

Поднявшись из-за стола, она подошла ко мне почти вплотную и пристально посмотрела в глаза.

– Пора выходить отсюда – из туннеля… Ты очень умён и красив. Твое место там… – она махнула рукой в неопределённом направлении. – Таким ты и там будешь, правда…

– Мирра, это ты очень красива! – осмелел я.

– Потому что часто улыбаюсь тебе, а вообще-то бываю очень разной, – серьёзно ответила она. – Да зачем я сейчас говорю об этом – пожала плечами – сам всё увидишь и поймёшь…

Идём, идём за мной!

Решительно взяв за руку, Мирра, почти силой вытащила меня в туннель и, секунду помешкав, плотно закрыла за нами дверь.

– Постой, я же ничего не взял! Как обойдусь без привычных вещей? – совсем растерялся я.

– Всё, что тебе понадобится, у тебя давно есть… – тихо ответила она и размашистой походкой двинулась вперёд, не отпуская мою руку.

Не помню, сколько времени заняла наша ходьба, но вдруг я стал улавливать какие-то звуки, шумы, запахи и внезапно оказался впереди Мирры.

– Иди, не бойся и помни о том, что я сказала: всё, что надо – у тебя с собой!

Внезапно я ощутил, что она легко толкнула меня в спину, и вылетел из туннеля…

С высокой скалы, на которой я очутился, открывался удивительный вид. Впереди, сквозь серебристую зелень оливковых деревьев, мягко переливаясь, светилось море.

– Иди сюда, сюда, ко мне… – слышал его завлекающий шепот. Из моря, медленно и грациозно отряхиваясь, лениво вынырнуло солнце, обхватив, обняв первыми лучами необозримый хрусталь бирюзовой воды.

– Мирра, где ты? – позвал, оглядываясь по сторонам.

– Мирра, Мирр, Мир…– ответило эхо и улетело, затерявшись на вершинах гор.

И вдруг понял, что Мирра растворилась в этой утренней дымке. Это её глаза, разрез и цвет которых был похож на молодые листья деревьев, улыбались мне отовсюду; её шелковые волосы легли длинными прядями зелёной травы на склонах гор; её лицо сияло радостью в нежных, только распустившихся олеандр…

От увиденной красоты стало трудно дышать – это была Жизнь, о которой я знал всё и не знал ничего! Она острой болью вошла в мою грудь и, собрав последние силы, закрыв на секунду глаза, я громко вскрикнул, стараясь вытолкнуть криком эту раздирающую боль наружу…

Раскрыл глаза и понял – я родился!